Суеверие даль

Суеверие даль

О поверьях, суевериях и предрассудках

Владимир Иванович Даль

Русский писатель, этнограф, лингвист, лексикограф, врач. Владимир Иванович Даль родился 22 ноября (по старому стилю — 10 ноября) 1801 в Луганске Екатеринославской губернии. Отец — Иоганн Даль — датчанин, принявший русское подданство, был врачом, лингвистом и богословом; мать — Мария Христофоровна Даль (урожденная Фрейтаг) — полунемка, полуфранцуженка из гугенотского рода.

В 1814 поступил в Петербургский Морской кадетский корпус. Окончив курс в 1819, Владимир Даль более пяти лет служил во флоте в Николаеве. Получив повышение, был переведен на Балтику, где прослужил полтора года в Кронштадте. В 1826 вышел в отставку, поступил на медицинский факультет Дерптского университета, окончив его в 1829 и став хирургом-окулистом. В 1831 Владимир Даль принимал участие в походе против поляков, отличившись при переправе Ридигера через Вислу у Юзефова. Даль впервые применил электрический ток в минновзрывном деле, заминировав переправу и подорвав ее после отступления русской дивизии за реку. На рапорте наачльству о решительных действиях девизионного лекаря Даля командир корпуса генерал Ридигер наложил резолюцию: «За подвиг представить к ордену. Объявить выговор за невыполнение и уклонение от своих прямых обязанностей». Император Николай I наградил Владимира Даля орденом — Владимирским крестом в петлице. По окончании войны Даль поступил ординатором в Санкт-Петербургский военно-хирургический госпиталь, где работал хирургом-окулистом.

Суеверие даль

В древней рукописной книге “Иконопись”, может быть частию переведенной с греческого, или позаимствованной у греков, вставлены тут и там, между описаниями постановки, положения и одежды, любопытные заметки о тайнах живописи, вроде следующих: “Подзолотой пробел краски творить на яйцо, а яйцо бы свежее было, желток с белком вместе сбить гораздо, да тут закинуть соли, ино краска некорчитца, на зубу крепка. И первое разбить, процедить сквозь плат.”

“Вначале тереть мягко со олифою вохры, в которой примешать шестую часть сурику. И истерши вложить в сосуд медной и варить на огне и прибавить малу часть скипидару, чтоб раза 3 или 4 вскипало кверху, потом пропусти сквозь трепицы, чтобы не было copy, а как будет варитца, то хотя прибавить смолы еловой чистой пропускной.”

“Трава на реке на берегу растет прямо в воду. Цвет у нее желт, и цвет от нее отщипать да ссушить. Да камеди положить и ентарю прибавить да стереть все вместе и месить на пресном молоке. Пиши, что хошь, будет золото.”

Ямщик, если вы нанимаете его на протяжных, ни за что не повезет барыню с кошкой, уверял, что от кошки лошади худеют; от табаку, напротив, по уверению извозчиков, лошади добреют, и потому табак для них кладь желанная. Извозчики, с коими рядились для отвоза из Ромна шерсти и табаку, за провоз последнего делали маленькую уступку. Если верить другому поверью, что чепрак из барсовой кожи вреден для лошади, то можно допустить также однородное влияние кошки; я говорю только, что подобное дело сбыточно, хотя и совсем вероятно. Так например, известное влияние кошки же на змею весьма замечательно: змея не боится самой злой собаки, напротив, самая злая и смелая собака сильно пугается змей; но лишь только подойдет к ней кошка, как змея мгновенно свертывается в клубок и, схоронив голову, лежит не смея дохнуть, не бежит, не защищается, и кошка смело ее грызет. Индюшки также заклевывают змей, преследуя их с остервенением; овцы пожирают ядовитых тарантулов, от укушения коих другие животные умирают, по крайней мере, долго хворают.

Суеверие, будто у скопы ядовитые когти, вероятно, вышло просто из того, что скопа довольно странная птица, соединяющая в себе свойства хищных и водяных птиц; она питается рыбой, хватая ее не клювом, а когтями.

Выше говорили мы об остатках язычества; христианство вытеснило их из области веры, и они нашли приют в поверьях или суевериях.

У раскольников есть много странных поверьев, нередко порождения довольно дикого, необузданного воображения, кои иногда основаны на безграмотной игре слов: кто пьет чай, отчаивается от Бога; кто пьет кофе, налагает ков на Христа; хмель и табак произросли на могиле знаменитой блудницы, — хмель из головы, а табак из чрева. На этом основании вероятно хмель считается у них благороднее табака, многие раскольники не чуждаются его, тогда как табаку все они не терпят, называя его смертельным грехом. Раскольники в особенности настоятельно требуют, чтобы остриженные ногти класть с ними вместе в гроб, и даже носят обрезки эти в перстнях. Земля, по народному поверью, лежит на трех рыбах, китах или даже на четырех; но один из них умер, отчего и последовали потоп и другие перевороты; когда же перемрут они все, то последует преставление света. Между тем, когда киты эти, отлежав бока, начинают оправляться да повертываться, то бывает трус, землетрясение. Иные, напротив того, утверждают, что свет стоит на трех слонах.

Владимир Даль. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа

Эта книга дарит всем возможность прикоснуться к той части сокровищ Даля, которая в прошлом нечасто представала перед широкой публикой, — собранию записей о традициях и верованиях русского народа. Здесь истории о чудесах, наивные и трогательные поверья, диковинные предрассудки и леденящие кровь предания, заговоры от болезней и многое другое. Вы попадете в загадочный мистический мир наших предков. Вы познакомитесь с домовыми и лешими, водяными и оборотнями, русалками и ведьмами, узнаете о порчах, заговорах и гаданиях, приметах и суевериях.

Название: О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа (Аудиокнига)
Автор: Владимир Даль
Издательство: Ардис
Год издания: 2008
Исполнитель: Станислав Федосов
Аудио кодек: MP3
Битрейт аудио: 112 kbps, stereo
Bремя звучания: 04:40
Размер: 141.1 МБ

1. Если у вас еще не установлена программа uTorrent (рекомендуемая версия программы uTorrent 1.8.2) , скачиваем и устанавливаем:

2. Копируем ссылку в буфер обмена (если ссылку «разрезало» на несколько строк, нужно её «склеить» обратно, чтобы ссылка выглядела также как на образце):

3. Запускаем uTorrent:

4. Нажимаем на кнопку с глобусом и плюсом на верхней панели uTorrent:

5. Вставляем ссылку в открывшееся окно, если она еще не вставилась сама, и жмем OK:

Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение «Сканер QR кода».

Категория: Аудио Автор: Владимир Даль

Владимир Иванович Даль. Аудио сказки

Олег Верещагин — Прямо до самого утра (Горячий след)

В 2009 году в «Лениздате» повесть «Прямо до самого утра» вышла под названием «Горячий след». Из текста убраны ссылки на первую часть дилогии — повесть «Если в лесу сидеть тихо-тихо». «Горячий след» подан как совершенно самостоятельное произведение. Аудиокнига начитана по первоначальному варианту

Былины Русского Народа (Аудиокнига)

Перед Вами былины. Это русские народные эпические песни о подвигах могучих богатырей. Основой сюжета былины является какое-либо героическое событие или примечательный эпизод русской истории.

В.В.Колесов — Занимательные рассказы из истории русского языка

[center] [/center Доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, автор научных трудов и популярных книг по лингвистике Владимир Викторович Колесов в увлекательной форме рассказывает об истории и развитии русского языка, о происхождении отдельных слов, образных выражений и

Аудио — книга «Слово о полку Игоревом»

«Слово о полку Игореве» — самый известный (обычно считающийся величайшим) памятник средневековой русской литературы. В основе сюжета — неудачный поход 1185 года русских князей на половцев, ведомый князем Игорем Святославичем. Подавляющее большинство исследователей датируют «Слово» концом XII века,

О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа (Даль)/Домовой

← Вступление

О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа — Домовой автор Владимир Иванович Даль (1801—1872)

Знахарь и знахарка →

Опубл.: в 1845–1846 годы в виде статей в журнале «Иллюстрация», в 1880 году (посмертно) опубликованы отдельной книгой. Источник: http://www.bibliotekar.ru/dal

Домовой [ править ]

В иных местах никто не произнесет имени домового, и от этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, как напр. лихорадку, — домовой получил столько иносказательных кличек, в том числе почетное звание дедушки. В некоторых местах дают ему свойство оборотня и говорят, что он катится иногда комом снега, клочком сена, или бежит собакой.

В народе есть поверье о том, как и где домового можно увидеть глазами, если непременно захотеть: должно выскать (скатать) такую свечу, которой бы стало, чтобы с нею простоять в страстную пятницу у страстей, а в субботу и в воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и обедни, в светлое воскресенье, зажечь свечу эту и идти с нею домой, прямо в хлев или коровник: там увидишь дедушку, который сидит, притаившись в углу, и не смеет тронуться с места. Тут можно с ним и поговорить.

Суеверие даль

Владимир Иванович Даль

О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа

Шиллер сказал: «и в детской игре кроется иногда глубокий смысл» — а Шекспир: «и на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне». Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, — то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, — сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.

С другой стороны, если и смотреть на поверья народа, вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица народной жизни; это путы, кои, человек надел на себя — по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, — но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, — этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.

Поверьемназываем мы вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суевериемили, по новейшему выражению, предрассудком.Между этими двумя словами разницы мало; предрассудок есть понятие более тесное и относится преимущественно к предостерегательным, суеверным правилам, что, как и когда делать или не делать. Из этого усматривается, еще в третьем значении, важность предмета, о коем мы говорим; он дает нам полную картину жизни и быта известного народа.

Не только у всех народов земного шара есть поверья и суеверия, но у многих они довольно схожи между собою, указывая на один общий источник и начало, которое может быть трех родов: или поверье, возникшее в древности, до разделения двух народов, сохранилось по преданию в обоих; или, родившись у одного народа, распространилось и на другие; или же наконец поверье, по свойству и отношениям своим к человеку, возникло тут и там независимо одно от другого. В этом отношении есть много ученых указаний у г. Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только поверьями русского народа, или даже почти исключительно тем, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное исследование этого предмета, а только небольшой сборник или собрание подручных в настоящее время запасов [Я с намерением не перечитывал теперь сочинений ни г. Снегирева, ни г. Сахарова. Я даю только сборник, запас, какой случился. Праздничных обрядов я мало касаюсь, потому что предмет этот обработан г. Снегиревым; а повторения того, что уже помещено в Сказаниях г. Сахарова, произошли случайно, из одного и того же источника. Я дополнил статью свою из одной только печатной книги: Русские суеверия, Чулкова, в которой впрочем весьма немного русского.].

Север наш искони славится преимущественно большим числом и разнообразием поверий и суеверий о кудесничестве разного рода. Едва ли большая часть этого не перешла к нам от чудских племен. Кудесники и знахари северной полосы отличаются также злобою своею, и все рассказы о них носят на себе этот отпечаток. На юге видим более поэзии, более связных, сказочных и забавных преданий и суеверий, в коих злобные чернокнижники являются только как необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигде не услышите вы столько о порче, изурочении, как на Севере нашем; нигде нет столько затейливых и забавных рассказов, как на Юге.

Поверья местные, связанные с известными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти в эту статью главнейше потому, что такое собрание вышло бы ныне еще слишком неполно и отрывочно. Если бы у нас много лет сряду занимались повсеместно сбором этих преданий, тогда только можно бы попытаться составить из них что-нибудь целое. Но предания эти гибнут невозвратно; их вытесняет суровая вещественность, — которая новых замысловатых преданий не рождает.

Все на свете легче осмеять, чем основательно опровергнуть, иногда даже легче, нежели дать ему веру. Подробное, добросовестное разбирательство, сколько в каком поверье есть или могло быть некогда смысла, на чем оно основано и какую ему теперь должно дать цену и где указать место — это не легко. Едва ли однако же можно допустить, чтобы поверье, пережившее тысячелетия и принятое миллионами людей за истину, было изобретено и пущено на ветер, без всякого смысла и толка. Коли есть поверья, рожденные одним только праздным вымыслом, то их очень немного; — и даже у этих поверий есть, по крайней мере, какой-нибудь источник, например: молодцевание умников или бойких над смирными; старание поработить умы самым сильным средством — общественным мнением, против которого слишком трудно спорить.

У нас есть поверья — остаток или памятник язычества; они держатся потому только, что привычка обращается в природу, а отмена старого обычая всегда и везде встречала сопротивление. Сюда же можно причислить все поверья русского баснословия, которое, по всей вероятности, в связи с отдаленными временами язычества. Другие поверья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малого и глупого, окольным путем, делать или не делать того, чего от него прямым путем добиться было бы гораздо труднее. Застращав и поработив умы, можно заставить их повиноваться, тогда как пространные рассуждения и доказательства ни малого, ни глупого, не убедят и, во всяком случае, допускают докучливые опровержения.

Поверья третьего разряда, в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными.

Засим непосредственно следуют поверья, основанные также в сущности своей, на явлениях естественных, но обратившиеся в нелепость по бессмысленному их применению к частным случаям.

К шестому разряду, наконец, должно причесть — может быть только до поры до времени — небольшое число таких поверий, в коих мы не можем добиться никакого смысла. Или он был утрачен по изменившимся житейским обычаям или вследствие искажений самого поверья, или же мы не довольно исследовали дело, или, наконец, может быть в нем смыслу нет и не бывало. Но как всякая вещь требует объяснения, то и должно заметить, что такие вздорные, уродливые поверья произвели на свет, как замечено выше, или умничанье, желание знать более других и указывать им, как и что делать, — или пытливый, любознательный ум простолюдина, доискивающийся причин непонятного ему явления; эти же поверья нередко служат извинением, оправданием и утешением в случаях, где более не к чему прибегнуть. С другой стороны, может быть, некоторые бессмысленные поверья изобретены были также и с тою только целью, чтобы, пользуясь легковерием других, жить на чужой счет. Этого разряда поверья можно бы назвать мошенническими.

Суеверие даль

ВСТУПЛЕНИЕ

Шиллер сказал: «и в детской игре кроется иногда глубокий смысл» — а Шекспир: «и на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне». Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, — то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, — сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.

С другой стороны, если и смотреть на поверья народа, вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица народной жизни; это путы, кои, человек надел на себя — по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, — но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, — этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.

Поверьем называем мы вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суеверием или, по новейшему выражению, предрассудком. Между этими двумя словами разницы мало; предрассудок есть понятие более тесное и относится преимущественно к предостерегательным, суеверным правилам, что, как и когда делать или не делать. Из этого усматривается, еще в третьем значении, важность предмета, о коем мы говорим; он дает нам полную картину жизни и быта известного народа.

Север наш искони славится преимущественно большим числом и разнообразием поверий и суеверий о кудесничестве разного рода. Едва ли большая часть этого не перешла к нам от чудских племен. Кудесники и знахари северной полосы отличаются также злобою своею, и все рассказы о них носят на себе этот отпечаток. На юге видим более поэзии, более связных, сказочных и забавных преданий и суеверий, в коих злобные чернокнижники являются только как необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигде не услышите вы столько о порче, изурочении, как на Севере нашем; нигде нет столько затейливых и забавных рассказов, как на Юге.

Поверья местные, связанные с известными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти в эту статью главнейше потому, что такое собрание вышло бы ныне еще слишком неполно и отрывочно. Если бы у нас много лет сряду занимались повсеместно сбором этих преданий, тогда только можно бы попытаться составить из них что-нибудь целое. Но предания эти гибнут невозвратно; их вытесняет суровая вещественность, — которая новых замысловатых преданий не рождает.

Все на свете легче осмеять, чем основательно опровергнуть, иногда даже легче, нежели дать ему веру. Подробное, добросовестное разбирательство, сколько в каком поверье есть или могло быть некогда смысла, на чем оно основано и какую ему теперь должно дать цену и где указать место — это не легко. Едва ли однако же можно допустить, чтобы поверье, пережившее тысячелетия и принятое миллионами людей за истину, было изобретено и пущено на ветер, без всякого смысла и толка. Коли есть поверья, рожденные одним только праздным вымыслом, то их очень немного; — и даже у этих поверий есть, по крайней мере, какой-нибудь источник, например: молодцевание умников или бойких над смирными; старание поработить умы самым сильным средством — общественным мнением, против которого слишком трудно спорить.

Поверья третьего разряда, в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными.

Засим непосредственно следуют поверья, основанные также в сущности своей, на явлениях естественных, но обратившиеся в нелепость по бессмысленному их применению к частным случаям.

Пятого разряда поверья изображают дух времени, игру воображения, иносказания — словом, это народная поэзия, которая, будучи принята за наличную монету, обращается в суеверие.

К шестому разряду, наконец, должно причесть — может быть только до поры до времени — небольшое число таких поверий, в коих мы не можем добиться никакого смысла. Или он был утрачен по изменившимся житейским обычаям или вследствие искажений самого поверья, или же мы не довольно исследовали дело, или, наконец, может быть в нем смыслу нет и не бывало. Но как всякая вещь требует объяснения, то и должно заметить, что такие вздорные, уродливые поверья произвели на свет, как замечено выше, или умничанье, желание знать более других и указывать им, как и что делать, — или пытливый, любознательный ум простолюдина, доискивающийся причин непонятного ему явления; эти же поверья нередко служат извинением, оправданием и утешением в случаях, где более не к чему прибегнуть. С другой стороны, может быть, некоторые бессмысленные поверья изобретены были также и с тою только целью, чтобы, пользуясь легковерием других, жить на чужой счет. Этого разряда поверья можно бы назвать мошенническими.

Само собою разумеется, что разряды эти на деле не всегда можно так положительно разграничить; есть переходы, а многие поверья без сомнения можно причислить и к тому и к другому разряду; опять иные упомянуты у нас, по связи своей с другим поверьем, в одном разряде, тогда как они в сущности принадлежат к другому. Так, например, все лицедеи нашего баснословия принадлежат и к остаткам язычества, и к разряду вымыслов пиитических, и к крайнему убежищу невежества, которое не менее, как и самое просвещение, хотя и другим путем, ищет объяснения непостижимому и причины непонятных действий. Лица эти живут и держатся в воображении народном частию потому, что в быту простолюдина, основанном на трудах и усилиях телесных, на жизни суровой, — мало пищи для духа; а как дух этот не может жить в бездействии, хотя он и усыплен невежеством, то он и уносится, посредством мечты и воображения, за пределы здешнего мира. Не менее того пытливый разум, изыскивая и не находя причины различных явлений, в особенности бедствий и несчастий, также прибегает к помощи досужего воображения, олицетворяет силы природы в каждом их проявлении, сваливает все на эти лица, на коих нет ни суда, ни расправы, — и на душе как будто легче.

Вопрос, откуда взялись баснословые лица, о коих мы хотим теперь говорить — возникал и в самом народе: это доказывается сказками об этом предмете, придуманными там же, где в ходу эти поверья. Домовой, водяной, леший, ведьма и проч. не представляют собственно нечистую силу; но, по мнению народа, созданы ею, или обращены из людей, за грехи или провинности. По мнению иных, падшие ангелы, спрятавшиеся под траву прострел, поражены были громовою стрелою, которая пронзила ствол этой травы, употребляемой по этому поводу для залечения ран — и низвергла падших духов на землю; здесь они рассыпались по лесам, полям и водам и населили их. Все подобные сказки явным образом изобретены были уже в позднейшие времена; может быть, древнее их мнение, будто помянутые лица созданы были нечистым для услуг ему и для искушения человека; но что домовой, например, который вообще добродетельнее прочих, отложился от сатаны — или, как народ выражается, от черта отстал, а к людям не пристал.

LiveInternet

LiveInternet

—Цитатник

ЛЕЧЕНИЕ СОБСТВЕННОГО ДОМА Плохо, когда в доме нет никакой энергии, но когда он наполнен о.

Стихи o любви. &n.

Почему молчит Вселенная Согласно уравнению Дрейка плотность заселения нашей Галактики цивилизац.

Любите жизнь. Любите жизнь, такой — как есть! Любите вздох и выдох вволю! Печаль и радость .

—Метки

—Ссылки

—Музыка

—Рубрики

• Век живи = век учись (3)
• Притчи (2)
• ЖИВОПИСЬ, ИСКУССТВО (104)
• Виртуальная экскурсия по » Русскому музею &am (25)
• Природа ( божественная красота ) (79)
• ИСТОРИЯ, ТРАДИЦИИ (78)
• Лечебные травы из аптеки ,дарованной БОГОМ (143)
• Животные. Ветеринарная аптечка. (24)
• здоровье , медицина (86)
• Косметика (29)
• музыка (387)
• МУЗЫКАЛЬНЫЕ КЛИПЫ (24)
• РЕЛАКС (16)
• О жизни (38)
• оформление и дизайн , картинки и анимация , анимац (311)
• поздравительные открытки (52)
• Рамочки (112)
• фоны , обои (47)
• часики (15)
• подсказки для начинающих (173)
• Коллекция нужных сайтов (36)
• Учимся (9)
• ПОЭЗИЯ (416)
• Мои стихи (9)
• Правда о любви (68)
• Стихи Виктор Варкентин (20)
• Русские народные сказки (11)
• Фото (106)
• Ваше фото на память. (19)
• ФРАЗЫ ДНЯ (106)
• Мир насекомых (13)
• Я свяжу тебе жизнь. Из пушистых мохеровых ниток. (781)
• Бижутерия, Цветы крючком (31)
• Бисероплетение (15)
• Всё для детей (15)
• Вышивка. Бисером (6)
• Вязанная обувь, тапочки, носочки, пинетки — крючк (18)
• Дизайн и уют в вашем доме (110)
• Для тех, кто вяжет крючком (237)
• Для тех, кто вяжет спицами (33)
• комнатные цветы (12)
• кулинария (49)
• Купальники крючком (33)
• Макраме (21)
• Мода, стиль, шопинг (11)
• Платья крючком (12)
• Плед, подушечки крючком (26)
• Попьемоше (72)
• САД, ОГОРОД (44)
• Салфетки крючком (14)
• Свечи — своими руками (11)
• Сумки крючком (13)
• Туника, топ, летнее пальто крючком (42)
• Шали — крючком (12)
• Шапочки (45)
• ШТОРЫ И ЗАНАВЕСКИ (25)
• Юбки крючком (8)

—Приложения

• ОткрыткиПерерожденный каталог открыток на все случаи жизни
• Я — фотографПлагин для публикации фотографий в дневнике пользователя. Минимальные системные требования: Internet Explorer 6, Fire Fox 1.5, Opera 9.5, Safari 3.1.1 со включенным JavaScript. Возможно это будет рабо
• Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»Добавляет кнопки рейтинга яндекса в профиль. Плюс еще скоро появятся графики изменения рейтинга за месяц
• ТоррНАДО — торрент-трекер для блоговТоррНАДО — торрент-трекер для блогов
• СтенаСтена: мини-гостевая книга, позволяет посетителям Вашего дневника оставлять Вам сообщения. Для того, чтобы сообщения появились у Вас в профиле необходимо зайти на свою стену и нажать кнопку «Обновить

—Фотоальбом

—неизвестно

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Владимир Иванович Даль О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа

Вторник, 22 Ноября 2011 г. 07:09 + в цитатник

Владимир Иванович Даль О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа

ВСТУПЛЕНИЕ

Шиллер сказал: «и в детской игре кроется иногда глубокий смысл» — а Шекспир: «и на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне». Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, — то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, — сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.

С другой стороны, если и смотреть на поверья народа, вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица народной жизни; это путы, кои, человек надел на себя — по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, — но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, — этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.

Не только у всех народов земного шара есть поверья и суеверия, но у многих они довольно схожи между собою, указывая на один общий источник и начало, которое может быть трех родов: или поверье, возникшее в древности, до разделения двух народов, сохранилось по преданию в обоих; или, родившись у одного народа, распространилось и на другие; или же наконец поверье, по свойству и отношениям своим к человеку, возникло тут и там независимо одно от другого. В этом отношении есть много ученых указаний у г. Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только поверьями русского народа, или даже почти исключительно тем, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное исследование этого предмета, а только небольшой сборник или собрание подручных в настоящее время запасов [Я с намерением не перечитывал теперь сочинений ни г. Снегирева, ни г. Сахарова. Я даю только сборник, запас, какой случился. Праздничных обрядов я мало касаюсь, потому что предмет этот обработан г. Снегиревым; а повторения того, что уже помещено в Сказаниях г. Сахарова, произошли случайно, из одного и того же источника. Я дополнил статью свою из одной только печатной книги: Русские суеверия,Чулкова, в которой впрочем весьма немного русского.].

Север наш искони славится преимущественно большим числом и разнообразием поверий и суеверий о кудесничестве разного рода. Едва ли большая часть этого не перешла к нам от чудских племен. Кудесники и знахари северной полосы отличаются также злобою своею, и все рассказы о них носят на себе этот отпечаток. На юге видим более поэзии, более связных, сказочных и забавных преданий и суеверий, в коих злобные чернокнижники являются только как необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигде не услышите вы столько о порче, изурочении, как на Севере нашем; нигде нет столько затейливых и забавных рассказов, как на Юге.

Поверья местные, связанные с известными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти в эту статью главнейше потому, что такое собрание вышло бы ныне еще слишком неполно и отрывочно. Если бы у нас много лет сряду занимались повсеместно сбором этих преданий, тогда только можно бы попытаться составить из них что-нибудь целое. Но предания эти гибнут невозвратно; их вытесняет суровая вещественность, — которая новых замысловатых преданий не рождает.

Все на свете легче осмеять, чем основательно опровергнуть, иногда даже легче, нежели дать ему веру. Подробное, добросовестное разбирательство, сколько в каком поверье есть или могло быть некогда смысла, на чем оно основано и какую ему теперь должно дать цену и где указать место — это не легко. Едва ли однако же можно допустить, чтобы поверье, пережившее тысячелетия и принятое миллионами людей за истину, было изобретено и пущено на ветер, без всякого смысла и толка. Коли есть поверья, рожденные одним только праздным вымыслом, то их очень немного; — и даже у этих поверий есть, по крайней мере, какой-нибудь источник, например: молодцевание умников или бойких над смирными; старание поработить умы самым сильным средством — общественным мнением, против которого слишком трудно спорить.

У нас есть поверья — остаток или памятник язычества; они держатся потому только, что привычка обращается в природу, а отмена старого обычая всегда и везде встречала сопротивление. Сюда же можно причислить все поверья русского баснословия, которое, по всей вероятности, в связи с отдаленными временами язычества. Другие поверья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малого и глупого, окольным путем, делать или не делать того, чего от него прямым путем добиться было бы гораздо труднее. Застращав и поработив умы, можно заставить их повиноваться, тогда как пространные рассуждения и доказательства ни малого, ни глупого, не убедят и, во всяком случае, допускают докучливые опровержения.

Поверья третьего разряда, в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными.

Засим непосредственно следуют поверья, основанные также в сущности своей, на явлениях естественных, но обратившиеся в нелепость по бессмысленному их применению к частным случаям.

Пятого разряда поверья изображают дух времени, игру воображения, иносказания — словом, это народная поэзия, которая, будучи принята за наличную монету, обращается в суеверие.

К шестому разряду, наконец, должно причесть — может быть только до поры до времени — небольшое число таких поверий, в коих мы не можем добиться никакого смысла. Или он был утрачен по изменившимся житейским обычаям или вследствие искажений самого поверья, или же мы не довольно исследовали дело, или, наконец, может быть в нем смыслу нет и не бывало. Но как всякая вещь требует объяснения, то и должно заметить, что такие вздорные, уродливые поверья произвели на свет, как замечено выше, или умничанье, желание знать более других и указывать им, как и что делать, — или пытливый, любознательный ум простолюдина, доискивающийся причин непонятного ему явления; эти же поверья нередко служат извинением, оправданием и утешением в случаях, где более не к чему прибегнуть. С другой стороны, может быть, некоторые бессмысленные поверья изобретены были также и с тою только целью, чтобы, пользуясь легковерием других, жить на чужой счет. Этого разряда поверья можно бы назвать мошенническими.

Само собою разумеется, что разряды эти на деле не всегда можно так положительно разграничить; есть переходы, а многие поверья без сомнения можно причислить и к тому и к другому разряду; опять иные упомянуты у нас, по связи своей с другим поверьем, в одном разряде, тогда как они в сущности принадлежат к другому. Так, например, все лицедеи нашего баснословия принадлежат и к остаткам язычества, и к разряду вымыслов пиитических, и к крайнему убежищу невежества, которое не менее, как и самое просвещение, хотя и другим путем, ищет объяснения непостижимому и причины непонятных действий. Лица эти живут и держатся в воображении народном частию потому, что в быту простолюдина, основанном на трудах и усилиях телесных, на жизни суровой, — мало пищи для духа; а как дух этот не может жить в бездействии, хотя он и усыплен невежеством, то он и уносится, посредством мечты и воображения, за пределы здешнего мира. Не менее того пытливый разум, изыскивая и не находя причины различных явлений, в особенности бедствий и несчастий, также прибегает к помощи досужего воображения, олицетворяет силы природы в каждом их проявлении, сваливает все на эти лица, на коих нет ни суда, ни расправы, — и на душе как будто легче.

Вопрос, откуда взялись баснословые лица, о коих мы хотим теперь говорить — возникал и в самом народе: это доказывается сказками об этом предмете, придуманными там же, где в ходу эти поверья. Домовой, водяной, леший, ведьма и проч. не представляют собственно нечистую силу; но, по мнению народа, созданы ею, или обращены из людей, за грехи или провинности. По мнению иных, падшие ангелы, спрятавшиеся под траву прострел, поражены были громовою стрелою, которая пронзила ствол этой травы, употребляемой по этому поводу для залечения ран — и низвергла падших духов на землю; здесь они рассыпались по лесам, полям и водам и населили их. Все подобные сказки явным образом изобретены были уже в позднейшие времена; может быть, древнее их мнение, будто помянутые лица созданы были нечистым для услуг ему и для искушения человека; но что домовой, например, который вообще добродетельнее прочих, отложился от сатаны — или, как народ выражается, от черта отстал, а к людям не пристал.